форум проекта "Original S"

Гаррет.
Наша первая встреча произошла неожиданно для нас обоих — и может быть лишь потому завершилась благополучно, не оставив за собой жертв. Я возвращался с разведки, а он направлялся к местоположению своего отряда. Мы так и не скрестили клинки, молча разглядывая друг друга — хотя у него на груди серебром сверкала эмблема Артура, а у меня на плече — зеленая повязка Ланселота.
В лучах восходящего солнца он был необыкновенно красивым — такой же невысокий и гибкий, как я, с острыми чертами лица и огромными синими глазами. Каштановые волосы, позолоченные солнцем, и кем-то разбитые губы.
Меня так и подмывало спросить — с кем подрался-то?.. Но я промолчал. Он тоже.
Я отступил первым, так и не опустив клинка, попятился и исчез в кустах. Ну разве можно убить такую красоту?..

Лесли.
На этот раз мы столкнулись на поле боя. Я лишь усмехнулся, вновь увидев в черных глазах незнакомца восхищение. Он был одет так же, как и при нашей первой встрече — черное с зеленым, одежда, отлично подчеркивающая его глаза и волосы. Не смотря на то, что я ему понравился, он не собирался отступать — и его клинок выбил искры из моего.
Сражались мы на равных — мне повезло, что его комплекция не отличается от моей — обычно, когда мне попадаются противники выше и сильнее меня, не смотря на мою ловкость, мне приходится туго. Но в этот раз, похоже, весь поединок сведется к ожиданию слепой удачи — мы слишком равны.
Я внимательно следил за происходящим вокруг, ожидая удобного момента — в отличие от моего противника, который, кажется, полностью отдался бою.
— Стой, — воскликнул я, отводя свой клинок.
Остановился. А если б я блефовал?..
— Оглядись, — говорю я, не сводя глаз с его лица. На смуглой коже черные глаза смотрятся двумя пропастями. Крылья носа жадно трепещут, в стремлении отдышаться. — Мы последние. Все мертвы. Предлагаю разойтись и сообщить командирам о судьбах отрядов.
Медлит, но все же кивает. Похоже, он медленно соображает.
Что ж, это даст мне лишний шанс выжить, когда мы столкнемся в следующий раз — а что-то мне подсказывает, что так оно и будет...

Гаррет.
Когда приволокли пленников, меня не было — ходил в разведку. Поскольку я вернулся под вечер, и днем прекрасно выспался, меня немедленно включили в список дежурства. Тоже мне радость — следить за пленными! Они вечно пытаются либо угрожать, либо подкупить. Предлагают все подряд — деньги, драгоценности, оружие — один клялся, что знает, где Эскалибур, — и даже себя. Скучно, в общем. Не дают отдохнуть, подумать.
Впрочем, войдя в шатер, я передумал. На счет "скучно" по крайней мере. Потому что одним из пяти пленников был тот самый паренек. Он спал, и судя по его окровавленной куртке, ему это действительно необходимо. Я сел, стараясь, чтоб мой интерес не заметили другие пленные — и украдкой взглянул на его лицо. Слава Гвиневре! Его очаровательное личико никто не тронул. Оно так же красиво, как и раньше. Надеюсь, он не слишком сильно ранен, и сможет уйти самостоятельно...
Я это сейчас подумал?.. Кажется, я сошел с ума.
Хотя... Ну а почему нет? Он — никто, по сравнению с Артуром и Ланселотом. Его исчезновение из этой палатки никак не повлияет на исход битвы.
Едва дождавшись момента, когда меня сменили, я ушел к себе и завалился спать. Подождав, пока мой напарник тоже задремлет, я выскользнул наружу. Пять утра. Самое время для побега.
Клинок опускается на голову караульного. Все тихо — и пленники все спят.
Безмолвно я трясу парня за плечо. Ладонью зажимаю ему рот. Не дурак, даже не пытается закричать. Тихо кивает. Я вывожу его на улицу, и тяну за собой в лес.
— Держи, — протягиваю ему несколько тряпиц, вымоченных в настоях лечебных трав, — это успокоит раны, — кроме этого даю ему флягу с водой и пару кусков вяленого мяса. — А теперь уходи.
Он кивает, ничего не спрашивает, поворачивается, и исчезает.
Я смотрю ему вслед, но там лишь кусты шевелятся. И все. Я бы так не смог. Я бы спросил — зачем? Почему я?

Лесли.
Я знаю, что он там — один из тех, кто висит на цепях в подвале замка. Вообще-то, сначала я не собирался его спасать — но затем вспомнил, как он помог мне. Если б он вытащил в тот раз всех наших — я бы не пошел сейчас. Но он спас только меня. Меня. Я знаю, что я красив, умен, элегантен... Но неужели этого достаточно для того, чтоб меня спасали из плена, рискуя жизнью? Если б его вычислили, то не просто убили — это была бы церемония, запомнившаяся окружающим на всю жизнь. Уж я-то знаю, как это выглядит, приходилось смотреть.
К счастью, охранников нет — да и зачем они, если захваченные в бою люди прикованы к стенам?
Дверь скрипит, открываясь, и я замираю на пороге. Нет, не так уж громко она и скрипит — даже здесь, в пыточном подвале, все спят. Вот идиоты — это я про наших палачей — ну как можно рассчитывать на ценную информацию от обычных воинов? Здесь же нет даже командиров групп! А воины всегда знают лишь текущее задание — и то частенько лишь свою часть.
Но это хорошо, что сегодня их пытали — они вымотались, и спят. Или без сознания — мне в общем-то, все равно. Я не собираюсь спасать всех. Я вытащу только его — палачи, скорее всего, и не заметят пропажи одного объекта. Надеюсь, мне удастся привести его в сознание.
Он обнажен по пояс, на груди порезы, ожоги, какие-то подозрительные маленькие красные точки. Не удивлюсь, если именно последние доставляют больше всего боли. Лицо тоже в крови, сломан нос. Что ж, в отличие от меня, его это не испортит — он и раньше выглядел... короче, сломанный нос лишь завершит его облик.
Стараясь не звякать цепями, отпираю замок — на всех цепях они стандартны, а я запаслив — у меня есть ключи от всех дверей и замков. Я не желаю зависеть от судьбы и случаев.
Он падает на пол, так и не приходя в себя. Выливаю ему на лицо воду из фляжки — разумеется из своей, от его я избавился еще тогда в лесу — глупо было бы вернуться с предметами вражеской армии на теле. Легкий стон, черные глаза недоуменно приоткрываются.
Святая Мария, неужели и у меня иногда бывает такая идиотская улыбка? Счастье так и брызжет. А ведь его еще не спасли, вряд ли он понимает, что происходит. Так рад меня видеть? Хм... Это стоит обдумать.
Помогаю ему встать, он едва плетется. А впереди чертова уйма лестниц... Хорошо что ночью у нас все спят. Патрули исключительно вокруг замка — солдаты ведь должны высыпаться, не правда ли? Отличная идея, король Артур.
Уф. Роняю его на моховую полянку. Здесь нас уже никто не обнаружит. Он продолжает улыбаться.
Придурок. Я перевязываю его раны, одеваю на него свою одежду, захваченную на всякий случай. Я взял черный комплект — единственный в моем гардеробе, кстати. Я предпочитаю более яркие и мягкие цвета.
— Спасибо, — хрип вырывается из его горла. Я окидываю его сомнительным взором. Сумеет ли он добраться до своих? Впрочем, это уже не мои проблемы. Долг выплачен — и ладно. — Зачем?.. — еще немного и эти черные глазищи прожгут во мне дыру.
Я пожимаю плечами, поворачиваюсь, и ухожу. Захочет жить — выживет.

Гаррет.
Не смотря на то, что меня взяли в плен, моя задача полностью выполнена — правда, я так и не сумел внятно объяснить командованию как именно я спасся — но план замка короля Артура я добыл. И грядущая грандиозная битва никоим образом меня не касается — правда ведь?
И кого я убеждаю...
Час назад наши, под предводительством самого Ланселота, начали атаку. Я все же прорвался в первые ряды — из боязни что если не сделаю этого, позже придется смотреть на его мертвое тело. Не сомневаюсь, что он и после смерти останется таким же красивым, но сегодня все закончится — и можно уже не сомневаться в победе Ланселота — и я хочу быть рядом с моим... спасителем и спасенным.
Замок захвачен, а я все еще не видел его. Куда он мог деться? Может, отослали?
— Гаррет, — кивает мне Ланселот, — сам Ланселот знает мое имя! Неделю назад я был бы счастлив до слез. Сейчас мне все равно. — Ты так яростно сражался все это время рядом, что я думаю, лучшей наградой будет позволить тебе захватить палаты Артура вместе с элитным отрядом, который я возглавляю, — Ланселот мне улыбается, окровавленной латной перчаткой пытаясь стереть со лба пот, воины вокруг перешептываются, я мрачно киваю, даже не пытаясь как-то поблагодарить. Неужели я потерял его?.. И даже не узнал имени...
Двери, подпертые чем-то изнутри, наконец не выдерживают напора, и разлетаются вдребезги. Несколько телохранителей умирают очень быстро — в углу комнаты, полностью вооруженный, стоит Артур. А рядом с ним... У меня кружится голова.
Он так красив сейчас, с упрямо сомкнутыми губами, зло прищуренными глазами — готовится подороже продать свою жизнь.
— Сдавайся, Артур, — бросает Ланселот, небрежно поигрывая клинком, с которого густыми каплями стекает кровь. — И я пощажу твоего сына.
Меня как обухом ударяет. А синие глаза смотрят в мои, извиняясь. Извиняясь?! За что?
За то, что не смогу без него жить, — доходит до меня очередная мысль.
Ланселот... Как удержать его от убийства? Я ведь знаю, что он все равно убьет...
Но видимо, у короля Артура свои мысли по этому поводу — его меч падает на когда-то шикарный, а теперь безнадежно испорченный ковер.
В синих глазах — ни слезинки. Его клинок все еще в ножнах.
— Гаррет, — вновь небрежный кивок Ланселота, — отведи юношу в камеры. И запри.
Я вновь не отвечаю, подхожу к... сыну короля Артура. Это не укладывается в моей голове. Он молча протягивает мне ножны.

Лесли.
Кажется, что-то изменилось, когда он слышит, как называет меня Ланселот. Черные глаза впиваются в мои. Я был прав — сломанный нос ему очень идет. Странно, я думал, он простой воин — что же он делает тогда по правую руку от Ланселота?..
Отец сдается — ну разумеется. Он любит меня. А может, просто считает, что уж лучше хотя бы один из нас выживет. Впрочем, он ошибается — Ланселот не позволит мне жить. Я — наглядное подтверждение того, кого на самом деле любила Гвиневра.
— Гаррет, — парень вздрагивает. А у него красивое имя. — Отведи юношу в камеры. И запри.
Я протягиваю ему ножны. Он принимает, наши руки на мгновение встречаются, и меня словно ледяной водой окатывает. Святая Мария, что же в самом деле происходит? Я обычно очень сообразителен, но сейчас моя пресловутая сообразительность молчит в тряпочку, да и логика не помогает.
Гар-р-рет — я мысленно произношу его имя именно так — с раскатистым "р" в середине — а не так, как Ланселот — быстро и с "э" на конце, — практически выталкивает меня из покоев отца. Я даже не успеваю обернуться, чтобы напоследок... А может оно и к лучшему.
Мы проходим совсем немного — и Гаррет неожиданно вталкивает меня в пустую комнату.
— Как твое имя?
Я удивленно моргаю, не ожидая подобного.
— Лесли, — наконец отвечаю я.
— Лесли, — повторяет он, и вдруг, прижимая меня к стене, целует. Я охаю, когда его губы касаются моих...

Гаррет.
Я определенно свихнулся. Я должен был выполнить приказ Ланселота. Мы победили, я отличился... Сам Ланселот отметил меня, моя карьера взлетела бы в гору быстрее, чем я сам бы это понял... Я вернулся бы домой героем!
А вместо этого я обнимаю сына короля Артура и исступленно целую его, зная, что за все сокровища мира не отдам никому эту красоту. Лесли... Такое чудесное имя...
Он дрожит в моих руках, не знаю отчего, но это заразно — такая же дрожь бежит по моим рукам, от нее подгибаются ноги...
Кажется, он не возражает против поцелуя — судя по той страсти, с которой он отвечает... Нет.
Оттолкнул меня...
Я вглядываюсь в его совершенные черточки, желая запомнить это лицо на всю жизнь. На всю вечность.
— Неразумно оставаться здесь, Гар-р-рет. Нам нужно уходить. Ланселот ненавидит меня.
— Ты уйдешь... со мной?
Синие глаза мигают, раз, другой. Наконец чуть припухшие губы искривляются в усмешке:
— Разумеется. Я никому не позволяю просто так себя целовать.