Вся жизнь — театр, и люди в нем актеры.
Уильям Шекспир.
Всю жизнь я чувствую себя как на подмостках.
Я — актер. Может, и бездарный, но тут я уже ничего не могу сделать. Жизнь придавила меня своим грузом ответственности и сформировала меня таким.
Все эмоции заранее отрепетированы. И, появляясь на публике, я нацепляю маску и начинаю еще один акт этой затянувшейся пьесы.
Маска холодной отчужденности. Она навеки въелась в мою кожу, и ее уже не содрать. Я надеваю ее, когда оказываюсь в кругу незнакомых людей. Им нет дела до меня, а мне - до них. Я отгораживаю себя от их влияния и нахожусь в своей вселенной.
Еще одна маска — это печаль. Лживая печаль. Я прячусь за нее очень редко, только в самые отчаянные моменты, чтобы меня оставили одного и дали спокойно разобраться в себе.
Эти две маски сливают меня с пестрой толпой. Я становлюсь незаметен, как мышь, и смотрю на все вокруг из своей норки.
Маска счастья. Многие думают, что это мое истинное лицо. Как же они ошибаются…
Чаще всего я надеваю ее среди близких и хорошо знакомых людей: семьи, приятелей.
Да, у меня нет друзей. Нет тех, кому я могу рассказать о своих проблемах без остатка. Довериться, почувствовать, что я им нужен и они могут быть откровенными со мной, а я - с ними.
Да… маска счастья… Она плотно срастается с моей кожей, когда я не хочу, чтоб за меня переживали или беспокоились. Я играю. Смеюсь, улыбаюсь, шучу. Я — сгусток жизнерадостности. Я общителен. От меня много шума. А душу грызут грусть и одиночество.
Скорлупа слетает с меня, лишь когда я один.
Я могу позволить себе быть любым. И наслаждаться тем, что мне дорого…
Снегопадом. Когда дома тонут в пушистых сугробах, а пальцы и щеки кусает мороз.
Вечерами у камина. И голос Лары обволакивает меня, лаская слух.
Теплым дождем на губах…
Соленым прибоем, лижущим песок и смывающим мои следы в океан.
Сухими листьями, шуршащими под моей спиной…
Сочным хрустом осенних яблок.
В этом весь я. И ничто не сорвет с меня мое истинное лицо.
The end.